Олег Марин - Порог резистентности [СИ]
– Все, девочка, время вышло, – сказала смотрящая. – С завтрашнего дня будешь обслуживать мужчин как все. Можешь не скрестись, актриса из тебя никудышная. Болезнь твоя давно прошла. Думаешь, мы с Сельмой две идиотки?
– Нет… – растерялась Рада.
– Если бы Тим каждый день не носил свою пайку, ты бы давно работать начала.
Раде показалось, что она ослышалась.
– Он платил за меня?
– Платил. И даже не воспользовался. Ну, уж кроме него, никто не захочет кормить тебя за красивые глаза. Попробуй найди второго такого… – Стерва зло посмотрела на нее красными, словно заплаканными глазами и замялась, словно не могла подобрать слова для мертвого журналиста. – Что смотришь? Тим не хотел, чтобы ты знала. Слон не сказал, что он еще и свободу тебе хотел купить ценой своей жизни? Из-за тебя, дуры… А, да что теперь… Короче, у нас тут не благотворительное общество и не блаженненькие "прими". Это Фригория, девочка. Никто о тебе просто так заботиться не станет, а в одиночку тут не выжить. Поняла?
Рада кивнула. В ней боролись смешанные чувства. С одной стороны – злость на Тимура. Она-то решила, что сама отстояла право на независимость, дав пару раз отпор Стерве! Но, с другой стороны, сердце захлестнула горячая волна благодарности. Ларин не только купил ей немного времени, чтобы принять решение, но и показал, что делать. Замерзнуть проще, чем заморить себя голодом. И говорят, вовсе не больно.
– Тебе что, совсем его не жалко? – Стерва смотрела с презрением.
Ждала, что она будет валяться по полу, рыдая от горя? Рада честно попыталась изобразить на лице печаль.
– Где его… похоронили?
– Здесь не хоронят. Его отнесли в пещеру Мертвяков, где заброшенные шахты… Только не вздумай ходить туда, пропадешь, – взгляд Стервы потеплел. – Не будешь дурой, сможешь захомутать другого. Да хоть того же Слона. Мужик работящий и не урод. Я тебе еще в первый день сказала: и здесь жить можно. В тебе есть что-то такое, что мужикам нравится. Беззащитность и наивность… Таких я давно не встречала. Только не зарывайся, не хотелось бы портить такое милое личико.
Она грубовато потрепала Раду по щеке.
– Будешь слушаться, я тебя в обиду не дам.
Рада не рассчитывала выжить, когда украла спецуху у задремавшего в соседней комнатушке каторжника. Не мечтала о чудесном спасении, когда, низко надвинув на глаза каску, пробиралась по коридору к выходу из барака. Сворачивая с отмеченной маячками дороги, углубляясь в прорубленные сотнями осужденных тоннели, забираясь все дальше от секторов, она хотела только одного – стать свободной.
Пещера напоминала музей странных ледяных фигур. В некоторых еще можно было узнать останки людей, в других же – изломанных и страшных – не было ничего человеческого. Словно безумный скульптор создавал изо льда несуразные формы, приснившиеся ему в ночном кошмаре. В неверном свете налобника казалось, что фигуры готовы в любой момент очнуться от ледяного сна. Хуже всего был фоновый шум, отражающийся от стен пещеры. Слабые невнятные мыслеформы, которые никак не удавалось прочитать.
Что делать? Идти дальше или вернуться? Здесь одни мертвецы или кто-то прячется в черной глубине? И тут она увидела мертвого журналиста.
Бывший при жизни сложным и непонятным, Тимур вдруг стал простым. Что может быть проще куска льда? Значит, это правда. Он действительно пытался освободить ее. Тот, кого она ненавидела, оказался единственным, кто был добр к ней.
Она снова вспомнила его слова: "Все не такое, каким кажется". Любовь обернулась расчетливым предательством, циничный приспособленец – надежным другом, а смерть… Смерть теперь стала освобождением.
Жаль, что она не поняла этого раньше.
Рада заглянула в застывшие глаза. Лицо было напряженно-растерянным, словно Тимур получил совсем не то, что ожидал.
– Спасибо, – прошептала она от всего сердца, как будто он мог слышать.
Стало легко. Словно в детстве. Когда можно идти куда хочешь. Когда впереди – много-много дней и дорог. Когда где-то ждут папа и мама. И после трудного, но интересного дня ты можешь вернуться в уютный и надежный дом, опуститься на пол у очага, и смотреть, как мама накладывает полную миску дымящегося рагу, а отец чинит силки за столом и рассуждает о том, что из-за вредных выбросов с космодрома Куру дичи стало меньше, и вообще скоро выживут отсюда не только зверей, но и людей, и куда только катится мир…
Рада медленно пробиралась по скользким тропам. Когда уставала, находила каменный карман, устраивалась поудобнее и спала. Чем дальше она уходила в толщу Фригории, тем громче слышался скрежет. Первые признаки надвигающегося обвала?
Скрежет – ритмичный, неприятный – становился громче. Это не лед, растерянно подумала Рада. Люди? Ей уже несколько переходов не попались свидетельства недавнего пребывания человека в этих тоннелях. Выработка по каким-то причинам давно заброшена. Ментальный шум, затихший поначалу, снова начал беспокоить ее.
Она сделала несколько осторожных шагов вперед. Здесь тоннель резко поворачивал вправо, и разглядеть, что там, за поворотом, было невозможно. Рада нерешительно оглянулась – вернуться? Не все ли равно, куда идти.
Только одним глазком взгляну, строго сказала она себе. Очень осторожно.
Она медленно приблизилась к повороту и, замирая от страха, выглянула.
Насколько доставал свет фонаря, тоннель был пуст. Но странные звуки становились все громче.
Осмелев, Рада вышла из-за угла и тут же поняла, что скрежет доносится из бокового ответвления, которое она раньше не заметила.
Я не собираюсь выяснять, что там шумит, подумала Рада. Умный человек не боится смерти, но торопит ее только глупец. И решительно прошла мимо узкого проема в стене.
Но решимости хватило только на три шага. За спиной скрежетало все громче и казалось, что кто-то невыразимо ужасный смотрит в затылок, плотоядно облизывая влажным розовым языком раззявленную пасть, подбираясь все ближе и ближе, готовясь к прыжку…
Рада замерла не в силах продолжать движение вперед и не находя в себе мужества оглянуться. Еще шаг, и то, ужасное, набросится, одним ударом лапы переломит хребет, вонзит в еще живую плоть острые зубы…
Сердце готово было выпрыгнуть из горла. Однажды в джунглях она уже чувствовала такое. И папа учил ее, что нужно делать. Бессмысленно бежать от хищника. Нельзя показывать страх. Нельзя вести себя как жертва. Папа не одобрил бы то, что она приготовилась умереть от клыков неизвестного чудовища, даже не попытавшись наладить контакт. Надо взять себя в руки.
Рада, не давая себе передумать, развернулась. Прижалась спиной к камню, чтобы никто не мог напасть сзади, и уставилась на залитый мутным желтым светом тоннель. Пустой тоннель. Вот поворот, который она только что миновала. Вот боковое ответвление. Никого. И ничего. Она долго стояла, настороженно озираясь, пока не поняла, что вокруг царит привычная тишина. Что бы ни скрежетало там, замолчало.
Не ушло, а просто затаилось, пристально следя за ней.
Рада глубоко вздохнула, прогоняя липкий страх, застрявший в солнечном сплетении, и мысленно обратилась к преследователю: "Я тебя не боюсь!".
Стоило обуздать эмоции и настроиться на диалог, как она почти сразу же почувствовала исходящее от невидимого визитера настороженное, но совсем не агрессивное любопытство. Словно существо даже не ожидало услышать от нее нечто подобное и удивленно разглядывало из своего укрытия.
"Я уже ухожу, – сообщила Рада, облизнула пересохшие губы. – Я тебя не трону, и ты не трогай меня". Подземный обитатель ничем не выдавал своего присутствия. Рада немного подождала, невольно втягивая голову в плечи.
Молчание.
Пятясь вдоль стены тоннеля, она сделала шаг.
Еще один.
Все тихо. Шипованные подошвы негромко царапали лед, но кроме этого никаких звуков. Рада зашагала, постепенно убыстряя шаг, то и дело оглядываясь. Тоннель постепенно начал приобретать уклон, но Рада этого не заметила.
Папа мог бы сейчас гордиться ей, как много лет назад, когда она с Ханной отправилась в свое главное путешествие к храму. Девочки едва не стали добычей молодого ягуара. Но отец научил ее обращаться с дикими зверями. "Их действия предсказать гораздо легче, чем действия людей, – говорил он. – Не нужно приближаться к матери с детенышами. Обходи стороной место лежки. Учись замечать их тропы и не стой на пути зверя во время охоты. Не провоцируй. А если встретилась лицом к лицу -убеди, что ты сама крупный и опасный хищник. Не кричи, не паникуй, действуй спокойно и уверенно".
Она так и сделала тогда. Закрыла спиной трясущуюся Ханну и "уговорила" ягуара. Ханна – ее добыча, и Рада не собирается ее ни с кем делить! Хищник отвел глаза и бесшумно скрылся в зарослях, слегка подрагивая хвостом.
Но одно дело – знакомые с детства джунгли и желтые глаза ягуара, и совсем другое – инопланетная тварь, шныряющая в подземных лабиринтах.
